О себе.

Здравствуйте, друзья! Добро пожаловать на мою страничку!

Расскажу о себе. Я Гуляева Татьяна Александровна, мне 35 лет, всю жизнь я сижу на инвалидном кресле. Знаете, я часто в юности задавала себе один и тот же вопрос: почему я, а не кто-то другой? Сейчас я могу ответить на него с полной уверенностью: наверно, богу было так угодно. Родилась я в небольшом селе Знаменка, Алтайского края, Славгородского района. В семье, где было все, как у всех, папа с мамой любили друг друга, а я была желанным ребенком. Мама рассказывала мне, что родилась я нормальная, как и все дети. Затем родители стали замечать, что я развиваюсь не так, как должно быть. После полного медицинского обследования выяснилось, что у меня ДЦП. Когда мне исполнилось три годика, профессор медицинских наук Артюхов помог устроить меня в московскую клинику, где сам же и работал и лечил таких детей, как я. После очередного обследования все врачи в один голос утверждали, что я буду ходить и в тоже время они говорили, что я доживу только до двенадцати или тринадцати лет, а если точнее, то я умру, когда начнется цикл. Пробыла я в клинике недолго: зачем тратить деньги, если наперед знаешь окончательный финал. Но, слава богу, этого не случилось. Бывает, и врачи ошибаются. Если сказать честно, то я на них зла не держу. Возвратившись домой из Москвы, родители перестали понимать друг друга и вскоре расстались. Я осталась с мамой. Спустя какое-то время мама вновь вышла замуж и у меня появился братишка. Детство свое я проводила, как и все остальные дети. Я была смышленым и любознательным ребенком. Помню, когда мне исполнилось 7 лет, так же, как и все остальные детишки, я хотела учиться, но, видно, было – не судьба. В школу не наносишься, говорила мама, а почему не захотели меня на дому учить, этого я не знаю. Но, как говорится – не боги горшки обжигают! Вот и я научилась читать и считать, но этого мне было мало: мне очень хотелось учиться. Не помню уже кто, но кто-то мне сказал, что есть специальная школа, где учат таких детей, как я. Как тогда мне казалось – это то, о чем я так долго мечтала. Но в те времена все дома-интернаты были переполнены. Помню, мама даже писала Терешковой В. В. чтобы она помогла устроить меня в школу-интернат. Спустя какое-то время мне наконец-то пришла путевка в Егорьевский дом-интернат. Радости было… Но, как говорится, все когда-нибудь заканчивается. Моя радость закончилась, когда мама передала меня нянечке и та понесла меня в нашу группу на второй этаж. Вместо школы-интерната я попала в интернат для умственно отсталых детей. Это еще мягко сказано! Нет, конечно, там были дети, которые все понимали, просто, сильно запущенные в детстве. Эти детишки были предоставлены самим себе. Одним словом, эта школа напоминала мне психиатрическую больницу. Стены были выкрашены в голубой цвет, на окнах решетки, все обитатели этого дома были обриты налысо. На это зрелище без слез невозможно было смотреть. Мне тогда шел девятый год. Через несколько дней у меня, так же как и у всех остальных, завелись вши и я попрощалась со своими косичками. Спустя какое-то время на меня напал фурункулез, от грязи колени покрылись рыбной чешуей. Очень больно стало передвигаться, но никому не было до этого дела. Кормили нас, как свиней. Иногда даже вываливали первое и второе в один таз: хочешь – ешь, хочешь – смотри. В этом кошмаре я прожила полгода. Когда мама приехала забирать меня на каникулы, то в ее глазах я увидела жалость и в то же время страх. Тогда на меня было невозможно смотреть без слез – одна кожа, да кости. Когда я приехала домой, то узнала, что мама вновь рассталась с Лешкиным отцом. Причиной их развода стала измена, то есть предательство. К сожалению, я тогда еще не понимала, что это такое. Закончились каникулы и все вновь вернулось на круги своя. Почему меня мама снова отвезла в эту психушку, я тогда не понимала. В голову лезли всякие мысли. Может, ей стало меня трудно носить на руках или я ей стала совсем не нужна, как и все те дети, с которыми я жила, а может, дело в другом… Как говорится, человек – это такая сволочь, которая до всего привыкает. Вот и я привыкла. Стала дружить с девчонками и ждать следующего лета. Мама приехала, как и обещала, забрала меня на все лето домой. Бабушка без слез не могла на меня смотреть и уговорила маму, чтобы она меня оставила дома, пообещав ей, что, несмотря ни на что, она будет помогать. Мама согласилась. Я была очень рада этому решению. Тогда мне казалась, что я самая счастливая на свете: мама была рядом, а это все, что тогда мне было надо. А также я узнала, что у мамы появился новый поклонник, который в настоящее время отбывал свой срок. Если честно, я этому даже обрадовалась: мне всегда хотелась иметь полную семью и видеть маму счастливой. Мечты мои о полной и счастливой семье рухнули в одночасье, когда освободился дядя Сережа. Я узнала, что они меня оставят у бабушки, а сами заберут Лешку и переедут в другой район. В двенадцать лет я впервые столкнулась с предательством. Я не думала, что бывает так больно. Я плакала, умоляя маму остаться со мной. Но она сказала, что она еще молодая и ей нужно устраивать свою жизнь. Мама прекрасно знала, что у бабушки астма, а дедушка – ветеран войны. Он тоже, как и я, был инвалидом первой группы. Дедушка тогда еще мог ходить с тросточкой, но с каждым годом боевые раны все чаще и чаще давали о себе знать. Два инвалида у пожилой женщины на руках – это уже слишком! Бабушка стала раздражительной. Все свои негативные эмоции она выплескивала на нас с дедом, и я уже не понимала, что было лучше – дом или интернат. У папы жизнь сложилась гораздо лучше, чем у мамы. Он женился и его новая жена подарила ему двух замечательных детишек – девочку Юлю и мальчика Сашу. С папой мы виделись часто. Он иногда забирал меня к себе в гости, но и у них в семье я чувствовала себя лишней. Полтора года спустя у мамы родились близнецы. Девочек назвали Алена и Наташа. Сестренок я увидела только через восемь месяцев, когда мама приехала с ними к нам в гости. На маму я тогда зла уже не держала. Напротив, я была ей даже благодарна за то, что у меня теперь есть такие прекрасные сестренки. От мамы я узнала, что они собираются переезжать на север. Оставаться у бабушки не было ни желания, ни сил. Сейчас мне казалось, что в интернате мне будет намного проще и лучше. Рассказав маме о своем решении, я попросила, чтобы она собрала все нужные справки для оформления меня в дом инвалидов. Путевку не пришлось долго ждать. Наверно, судьба решила испытать меня на прочность: на конверте я увидела все тот же знакомый адрес: Егорьевский детский дом-интернат. Шесть лет, что я пробыла дома, в интернате практически ничего не изменилось. Даже нянечки были все те же. Девчонки встретили меня, как родную. На протяжении шести лет я с ними связь не теряла – мы писали друг другу письма. За это время девчонки очень повзрослели, стали более смышлеными. Они были так рады видеть меня, что возились со мной, как с маленьким ребенком. Мне тогда казалась, что все плохое уже позади и теперь у меня будет все хорошо. Через некоторое время в интернате пошел слух, что в Мамонтовском районе открыли новый дом-интернат и что всех, которые на ногах и понимают, переведут туда. Но я в это не верила. Думала, поговорят, да перестанут. Но на этот раз я глубоко ошибалась. И вскоре всех девчонок увезли, как и говорили, в Мамонтовский дом-интернат. Я же осталась с олигофрениками. Благодаря нянечкам, я не сошла с ума: они жалели меня и поддерживали, как могли. В феврале месяце к нам приехал доктор из Барнаула и я отправилась к нему на прием. Он встретил меня на лестнице, когда я спускалась на первый этаж. Увидев кровавые следы, что оставались после меня на ступеньках, доктор помог мне добраться до медпункта. Перевязав мои кровоточащие колени, он стал задавать мне разные вопросы. Какие бывают времена года или какая цветом летом трава. В горле встал комок, слезы сами собой покатились из глаз. Доктор спросил, почему я плачу. Вытирая слезы, я стала рассказывать ему о своей нелегкой судьбе. Выслушав меня он сказал да и как только ты сюда попала доктор еще добавил, что в Алтайском крае нет не одной такой школы где обучают таких детишек как я. Не бывает худа без добра он пообещал мне, что в скором времени меня переведут в другой дом-интернат. Доктор меня не обманул – уже в конце марта я узнала, что мне пришла путевка в Мамонтовский дом-интернат. По дороге в Мамонтово я не знала, что меня ждет, но почему-то была уверена, что все будет хорошо. Да только человек предполагает, а бог располагает. В Мамонтовском доме-интернате было все не так, как я себе это представляла. Да, я встретила своих знакомых девчонок, но только они были в другой группе. Я попала в среднюю группу. Я в ней была самая старшая. Наверное, поэтому все девчонки уважали меня и прислушивались ко мне. Если честно сказать, то по всему интернату я была единственным человеком, который передвигался на коленях. Поначалу на меня все смотрели, как на обезьяну, сбежавшую из зоопарка: мальчишки смеялись и дразнились. Нашу группу все почему-то называли отборной, но это было не так. У нас были девчонки, как и все остальные: со своими нервными срывами и букетом разных заболеваний. Но когда рядом с тобой находится любящие и понимающие тебя люди болезни сами собой куда-то улетучиваются и ты начинаешь осознавать, что, несмотря на все твои недостатки, тебя кто-то любит и нуждается в тебе. Благодаря нашим терпеливым, заботливым воспитателям и нянечкам, в нашей группе царил мир, девчонки менялись на глазах. С каждым днем я понимала, что наконец-то мне повезло. Теперь я не ползала на четвереньках, теперь меня возили на новенькой инвалидной коляске, которую мне подарили гости из Германии. У меня началась новая жизнь: мальчишки перестали смеяться надо мной и даже помогали мне выезжать на прогулку. Это было так давно, а, кажется, совсем недавно. Как сейчас помню, мы готовились к празднику первого июня. Все учили стишки, готовили разные номера. Мне тоже очень хотелось поучаствовать в праздничной программе, но из-за невнятной речи я не могла это сделать. И тогда меня посетила мысль сочинить свое четверостишие. И у меня это получилось! Так я стала писать стихи. Первые мои стихи были посвящены детям, но это еще не все. После праздника Пономарева Ю.Н вручила мне районную газету, где были опубликованы мои стихи. Через несколько дней обо мне знал весь интернат и не только… Я стала знаменитой на весь Мамонтовский район. Незнакомые люди часто проходили для того, чтобы познакомится и пообщаться со мной. Честно говоря, это все мне очень нравилось – у меня появилось много друзей. Но все равно я стеснялась себя. Однажды ко мне подошел парень и спросил: ты, наверное, и есть та самая девочка, которая пишет стихи. Я кивнула головой, потому что так было проще. Когда ко мне подходили незнакомые люди и спрашивали что-нибудь у меня я боялась, что они меня не поймут и начинала волноваться. Но на этот раз мне не удалось отвертеться: блондин с шикарной шевелюрой и с голубыми, как небо, глазами протянул мне руку и, улыбаясь, сказал, что его зовут Сергей. Что Сережа работал санитаром в десятой группе – это я уже знала. В этот день у меня появился новый друг, с которым мне было общаться одно удовольствие. Мне с ним было легко и просто, я перестала замечать свои недостатки, мы могли разговаривать часами. Я тогда даже и не подозревали, что Сережа сможет изменить меня и всю мою жизнь. Дома я бывала каждое лето. Возвращаясь с очередных каникул, мы с отцом поднимались на второй этаж. Нам навстречу шла незнакомая женщина. Увидев нас, она, улыбаясь, обняла меня и прошептала, что Сережка за мной очень соскучился. Ее слова запали мне в душу, мне очень хотелось узнать, кто эта женщина и откуда она знает, что Сережа за мной очень соскучился. Все было проще пареной репы: эту женщину звали Полковникова Татьяна Сергеевна. Она была Сережина мама. Тетя Таня работала у нас сестрой-хозяйкой. Честно говоря, я даже и не заметила, как Татьяна Сергеевна вошла в мою жизнь. Эта добрая милая женщина стала для меня самым родным и любимым человеком. И не потому, что к тому времени я уже была по уши влюблена в ее сына. Нет, это не была любовь с первого взгляда. В один прекрасный денек осени мы с девчонками отпросились на улицу. Сережа обещал выйти, но так и ни вышел, а мне очень хотелось его увидеть Вот тогда я и поняла, что мое сердце принадлежит Сергею и в то же время я так же понимала, что он не сможет мне ответить взаимностью. Сергей все понял, когда заглянул в мою тетрадь: все свои чувства к нему я превращала в стихи, которые ложились на бумагу. Бумага все стерпит, думала я, а сердце? Мокрая подушка от слез и в канун рождества одно и тоже желание. Как же я была глупа, мне не хотелось жить. Этот кошмар продолжался несколько лет, затем я узнала, что Сережка женится. Собрав все силы в кулак, я пожелала молодым счастья. Боль и ревность разрывали душу, иногда мне казалось, что сердце лопнет от боли, как мыльный пузырь, но, слава богу, этого не случилось. Потом Серега из-за кого-то неприятного инцидента уволился с работы. Боль стала понемногу притупляться. Все было бы хорошо, если бы не одно «но»: мне в то время уже было далеко за двадцать. А это значило, что меня вновь должны перевести в другой интернат, в интернат для взрослых. Воспитатели забили тревогу: они прекрасно знали, что меня там ожидает. Но все было не так уж плохо, как мы предполагали. К тому времени мама со своей семьей вернулась в родную деревню и забрала меня домой. Сначала все было хорошо. Наконец моя мечта сбылась: я дома, сестренки первую неделю с рук не слазили. Им тогда было шесть лет, они ходили в подготовительный класс. Когда девчонки возвращались со школы, я помогала им учить уроки, придумывала различные игры, чтобы им легче было запоминать буквы и цифры. Но вскоре я поняла, что эта жизнь не для меня, мне хотелось так же, как и всем девчонкам в моем возрасте, общения, внимания и хоть чуточку любви. Но мама меня не понимала и постоянно мне напоминала про мои недостатки. Говорила, что я такая никому не нужна, что я должна сидеть возле нее и молчать в тряпочку. Было больно и обидно, да и моему терпению приходил конец. Как дальше жить и что делать, я не представляла. Но в одном была уверена, что и на моей улице будет праздник. Праздник случился на моей улице, когда к нам в гости пришла Лешкина двоюродная сестра Татьяна. С Танюхой мы были в детстве подружки не разлей вода. Она сразу взяла меня к себе в гости и почти до утра мы с ней сидели за столом, пили чай и жаловались друг другу на жизнь. Татьяне тоже от жизни досталось. В тринадцать лет они с братишкой попали в детский дом, затем их отец забрал к себе в Казахстан, но не каждая женщина примет чужих детей, как родных. У Татьяны была похожая ситуация: в восемнадцать лет она вышла замуж и родила девочку, но вскоре их брак распался и она вернулась на родину. Ну и тут ей ничего хорошего не светило. Они ютились с матерью в двухкомнатной квартире барачного типа. Несмотря на тесноту, Таня мне предложила остаться у нее. Как говорится: в тесноте, да не в обиде. С тех пор у меня началась новая жизнь. Танины друзья становились моими друзьями. По соседству с Татьяной жила неблагополучная семья. С Татьяной, то есть соседкой, я сразу нашла общий язык. Помню, она пригласила меня к себе в гости. Я предполагала, что у них в семье недостаток: в то время практически все так жили. Но, что мне пришлось там увидеть, это было что-то. В доме у них было холодно и голодно, по дому бегали две очаровательные девчушки. Они тогда были совсем еще маленькими. Наверное, так угодно было судьбе: эти две прекрасные девчонки внезапно ворвались в мою жизнь. Через некоторое время я поняла, что Настюшка с Танюшкой стали мне дороги настолько… Наверное, во мне проснулись материнские чувства. Вскоре Татьяна рассталась со своим мужем и переехала в другой дом. Я решила, что они во мне больше нуждаются и перебралась к ним: вдвоем легче лямку тянуть. Мне тогда казалось, что, наконец, все встало на свои места. Я все свое время проводила с девчонками мечтая, что когда-нибудь я тоже стану мамой. Жизнь моя пошла наперекосяк, когда я встретила его… Бокал вина и первый поцелуй вскружили мне голову. Мне так хотелось хоть чуточку любви и вот она пришла. Чем это все закончится, я тогда не хотела думать. Мне просто хотелось любить и быть любимой. Спустя месяц я поняла, что у нас будет ребенок. Одному богу известно, как я хотела этого малыша, но как к этой новости отнесется он, я не знала, но в глубине душе надеялась, что у нас с малышом все будет хорошо. Он оказался подлым маменьким сынком. Этот подлец не хотел слышать ни обо мне, ни о ребенке. Я тогда была очень растеряна и рассказала обо всем матери. Ничего другого я от нее не ожидала: она несколько раз ударила меня по лицу и стала оскорблять. Она говорила, что она мой опекун и имеет право распоряжаться моей жизнью. Зачем жить, когда знаешь, что уже завтра убьют твоего ребенка? Как мне тогда хотелось умереть вместе с ним! Я молила бога забрать меня к себе, но, видимо, он меня не услышал или я еще кому-то была нужна в этой жизни. Не знаю, как, но я нашла в себе силы, чтобы пережить все это. Говорят, время лечит нет оно лишь затягивает ранки. Много с той поры воды утекло, но я не переставала надеяться, что когда-нибудь встречу одного, того, единственного, которому я буду нужна со всеми своими недостатками. С Сережей я встретилась, когда мне шел двадцать седьмой год. Познакомившись с ним поближе, я сразу поняла, что это тот самый человек, которого я так долго ждала. Сережа был очень эрудированным человеком, с ним было интересно общаться. Когда он что-то начинал рассказывать, я слушала его, открыв рот и думала, что вряд ли он обратит внимание на такую, как я. С каждым днем меня тянуло к нему все больше и больше. Сережа наверняка догадывался, что я в него влюблена – это было видно невооруженном глазом. Накануне моего дня рождения мы устроили небольшую вечеринку. В тот самый вечер Сережа стал за мной ухаживать, а спустя несколько дней сделал мне предложение. Мама, конечно, сначала была против моего замужества, но потом поняла, что у нас все всерьез и даже помогла на первое время снять квартиру. Насколько я была счастлива, наверное, одному только богу известно. Сережа был таким человеком, который умел любить и не умел предавать. Когда жизнь потихоньку стала налаживаться, мы стали задумываться о детишках. Время шло, а детишек все не было и мы решили обратиться в больницу. В больнице без всякого обследования нам сказали, что я не смогу выносить ребенка и чтобы мы эту затею выбросили из головы. Я с этим приговором была не согласна, думала, не все врачи одинаковые. Но я в этом ошибалась! К какому бы врачу не обращались, ответ был один и тот же. У нас создавалось такое впечатление, как будто они все сговорились. Однажды мы с мужем узнали, что в городе Славгороде открылась платная клиника. Как говорится, деньги делают все, чем черт не шутит! В клинике нас встретила уже знакомая нам Илющенко Т.С. Она была совсем непохожа на ту, с которой нам неоднократно приходилось встречаться в больнице. Татьяна Сергеевна была приветлива и добродушна. Она внимательно выслушала нас. Проверив меня, назначила мне лечение и обещала помочь. Мне очень хотелось верить ей. Тогда я не думала, что врачи могут быть так жестоки. Закончив курс лечения, мы вновь поехали к ней на очередное обследование, только уже не в клинику, а в больницу. Я сразу ей сказала, что у меня сильные боли в низу живота, но она это как бы пропустила мимо ушей и отправила меня на УЗИ. Когда снимки были готовы, Т.С. пригласила нас к себе в кабинет и вынесла приговор, что мы никогда не сможем иметь детей. Я помню, она сказала, что у меня уплотнение труб и что-то еще и это неизлечимо. В это мгновение, впервые в жизни, я пожалела, что встретилась со своим мужем, что вышла за него замуж да и вообще, что родилась на свет. Сережа видел, как мне тяжело и всячески поддерживал, говорил, что любит, а детишек можно и из детского дома взять. И мы решили к этому приложить все усилия. Спустя несколько дней мы снова вынуждены были обратиться в больницу. Только на этот раз мы поехали в город Яровое. Принимала нас Лассая Н.В. Осмотрев меня, она спросила, когда я последний раз была у доктора. Странно, она ведь смотрела мою медкарту. Неужели визит к Илющенко не был отмечен? Затем я рассказала Нине Васильевне все, что недавно услышала от Илющенко. Она еще раз просмотрела медкарту, удивленно посмотрела на меня и спросила, может быть я что-то перепутала? Последняя запись Илющенко Т.С была сделана полгода назад. А еще Нина Васильевна сказала, что у меня двухстороннее воспаление и еще куча болячек. Если честно, то мы были в шоке: врач высшей квалификации и не могла заметить элементарного! Да еще мы узнали, что на УЗИ трубы не проверяют и яйцеклетки тоже. Илющенко просто побоялась на себя брать ответственность да и все остальные. Убедившись очередной раз, что нам от врачей никакой помощи не дождаться, мы решили узаконить свой брак. Но как бы не так! Чтобы нас зарегистрировали, нам нужно было доказать, что я дееспособная. Нам нужно было предоставить справку, что суд не признавал меня недееспособной. Эта история оказалось такой запутанной! С одной стороны я и мама прекрасно знали, что никакого суда никогда не было. С другой стороны, кто тогда и по какому праву дал матери опекунство? Кто ей дал право распоряжаться моей жизнью, но вернуть время вспять было невозможно, так же, как и вернуть нерожденного малыша. К счастью, эта история оказалась со счастливым концом: мы Сережей узаконили свой брак и сразу же подали заявление в комитет по образованию на усыновление или, в крайнем случае, на приемную семью. Спустя месяц нам пришел ответ, в котором было сказано, что из-за моего заболевания усыновление или опека над несовершеннолетними лицами невозможно. Мы понимали, что это несправедливо и обратились к губернатору Алтая Евдокимову М.С. Через какое-то время нам из края пришел ответ, что наша просьба рассмотрена и отправлена по инстанции. Затем мы получили ответ из РОНО, в котором было сказано, что нам нужно приехать для беседы и ознакомиться с пакетом документов. Неужели мечты сбываются, думали мы и уже скоро нас будет трое, а, может, и четверо! Нам очень хотелось взять девочку и мальчика, а если точнее, то родных братишку с сестренкой. Инспектор по защите детства Брайко О.В. проведя с нами беседу, подала мужу пакет документов, чтобы он с ним ознакомился. Все было хорошо, пока Сережа не дошел до пункта, в котором было сказано, что мы должны пройти медкомиссию. Он мне об этом сказал, когда мы были уже дома. Да, мы оба понимали, что медкомиссию я не пройду, но понадеялись на авось. Для начала мы купили большой дом с участком, сделали в доме капитальный ремонт, чтобы детишкам было уютно. Все было, как мы и предполагали. Главврач Егозов никогда не видя меня, пролистал мою карточку и вынес свой приговор. По закону инвалиды первой группы не имеют право быть усыновителями или опекунами. В то мгновенье я возненавидела себя и тех, кто пишет эти чертовые законы. Я всегда догадывалась, что Россия – страна, где живут люди, больные на всю голову, но не на столько! Сережа старался держать себя в руках, но глаза его говорили обратное. Он был расстроен не меньше меня. Пережить нам все это помогли Танюшка с Настей – они, как и прежде, были моими любимыми девчонками. Все летние каникулы они проводили у нас, а затем стали и нашими соседями. Теперь с девчонками мы виделись практически каждый день, но все равно это было не то. Как говорится, сколько волчонка не корми, а он все равно в лес смотрит. Это я к тому, как бы девчонкам хорошо у нас ни было, но дома их ждали родители. Знакомые говорили, что мы не единственная пара, которая не может иметь детей. Я прекрасно их понимаю, вот только, к сожалению, нас никто не может понять, а может, не хотят. Вряд ли те пары, кто не имеет детей, большую часть времени проводят, сидя в инвалидном кресле. У них нет детей, но они смогут их взять, если захотят, у них есть любимая работа, они в любое время могут одеться и пойти прогуляться по заснеженным улицам. Нам же с мужем это не по силам, особенно зимой. Бывает, так переметет дороги… Вот и сидим вдвоем в четырех стенах. Иногда аж выть хочется. Затаившаяся в душе обида не давала нам покоя и мы решили обратиться к президенту Путину В.В., попросить о помощи. Спустя какое-то время нам пришел ответ из администрации президента: ваша просьба рассмотрена и направлена по инстанции. Через месяца два к нам приехала комиссия во главе с Сулимовым Н.В., заместителем главы района. Нам уже неоднократно приходилась с ним сталкиваться. В моих глазах он всегда выглядел интеллигентным, добрым человеком, который может понять человека и помочь решить его проблему. Да, как же я глубоко в нем ошибалась! Он прекрасно понимал, что мы в состоянии воспитать ребенка, но все дело заключалось в законе и Сулимов, несмотря ни на что, тыкал нас, как слепых котят, в Семейный кодекс. Что в нем было написано, мы и без него знали. Сказанное им не лезло ни в какие рамки. Он сказал, что, живя со мной в одном доме, у детей может нарушиться психика, что они будут меня бояться и что я не смогу им дать то, что сможет им дать нормальная женщина. На мой вопрос, что могут дать своим детям пьющие родители, Сулимов промолчал… Откуда ему было знать, сколько детишек выросло на моих руках. Что дальше делать и как жить, я не знала. Неужели Сережа должен из-за меня всю жизнь страдать? И я начала подумывать о разводе, но он не хотел об этом и слышать. Глядя на него, я поняла – самое главное в этой жизни уметь любить и быть любимой, все остальное приложится. Мы еще несколько раз пытались достучаться до президента, но все было напрасно. Из администрации приходили отписки, что наша просьба рассмотрена и направлена по инстанции. Получая очередную отписку я, как всегда, впадала в депрессивное состояние, прекрасно понимая, что издеваюсь не только над собой, но и над Сережей. Все стало по своим местам, когда у соседей случилась беда. У Татьяны погиб муж. Видя весь этот кошмар, я поняла, насколько мое поведение было глупым. В это мгновение я осознала, что нужно дорожить тем, что у тебя есть. Судьба мне подарила то, о чем мечтают многие женщины: счастливую семейную жизнь и прекрасного человека, который любит меня, несмотря ни на что. Похоронив мужа, Татьяна стала увлекаться спиртным, приводила в дом парней, намного моложе себя. Девчонки от ее поведения были не восторге: Танюха иногда приходила к нам даже со слезами. Но никому до этого не было никакого дела. Я девчонок всегда считала своими, а теперь сам бог велел им помочь. Мы понимали, что двоих нам не вытянуть. Да и Настя не горела желанием у нас жить – к тому времени она уже почувствовала вкус свободы. А Танюшку мы забрали к себе. Так как у нас деревенька небольшая, новости разносятся с бешенной скоростью. Вскоре все уже были в курсе, что Татьяна живет у нас, но никто на это даже не обратил внимание. А как же закон и Танюхина психика? Я часто задаю себе один и тот же вопрос: говорят, что Россия великая страна, но почему же в этой великой стране людей с ограниченными возможностями ни за кого не считают. Мне еще хочется обратиться к матерям, у которых есть дети такие, как я. Дорогие женщины! Я знаю, как вам тяжело, но, несмотря на это, помогите своим детишкам реализоваться в этой жизни. Поверьте мне – чудеса в жизни бывают! Теперь я могу сказать с полной уверенностью: я самая счастливая женщина, у меня есть все, о чем я мечтала. Прекрасный любящий муж, замечательная дочь. Танюшке сейчас пятнадцать лет. Еще три годика и она упорхнет от нас в самостоятельную жизнь. Но мы будем надеяться и верить, что когда-нибудь все же произойдет чудо, чиновники пересмотрят законы. И к инвалидам изменится отношение. Может быть, когда-нибудь, меня оценят не по какой-то истории болезни, а по человеческим поступкам. И это чудо произойдет: мы услышим два заветных слова: папа и мама! А так же я буду надеяться, что на мой сайт будут заходить много людей и я обрету много друзей!